...20 июля... Обеденный перерыв...
Адская жара... Но именно тогда
экскаваторщику ОАО «Запорожский
абразивный комбинат» С. Тонконогу,
имеющему удостоверение водителя,
предстоит на закрепленном за ним
бортовом УАЗе везти начальника
службы железнодорожных грузовых
перевозок Е. Коваленко на
железнодорожную станцию. Проехав
где-то километра три, С. Тонконог
заметил, что температура
охлаждающей жидкости в радиаторе
достигла отметки 95 °С. Он съезжает
на обочину в тень, останавливает
автомобиль, глушит двигатель,
надевает брезентовую рукавицу,
поднимает крышку капота и
убеждается, что жалюзи радиатора
открыты.
Что на это сказать? Молодец!
Требования безопасности выдержаны
безупречно. А дальше, как говорится,
бес попутал. В ту минуту, когда Е.
Коваленко собралась выйти из
кабины автомобиля, С. Тонконог
принялся откручивать пробку
радиатора. Водители знают
конструктивные особенности
упомянутого автомобиля: двигатель
и радиатор находятся в кабине между
местом водителя и пассажира.
Поэтому как только пробка была
снята, из горловины радиатора
мгновенно ударил горячий гейзер.
Его брызги накрыли Е. Коваленко,
ошпарив практически всю левую
часть тела. Превозмогая боль, она по
мобильному телефону вызвала
«скорую помощь» и сообщила
цеховому руководству о
происшествии. А С. Тонконог тем
временем пытался удержать пробку
на горловине радиатора, чтобы
прекратить выброс горячей воды, и
получил при этом ожог большого
пальца правой руки. Позже на вопрос
членов комиссии по
спецрасследованию несчастного
случая: «Почему вы не настояли на
том, чтобы пассажирка оставила
кабину, прежде чем откручивать
пробку?», С. Тонконог ответил: «...Я
не думал, что вода уже закипела, а
поэтому не предусмотрел ее
выброс».
Е. Коваленко отправили в больницу, а
водитель вместе с заместителем
начальника цеха вернулся на
комбинат. После работы, не сообщив
администрации цеха о травме, С.
Тонконог обратился в ожоговый
центр, где ему оказали медицинскую
помощь и выдали соответствующую
справку. На следующий день он на
работу не вышел, а взял листок
нетрудоспособности в Вольнянской
ЦРБ, в котором врач не указал
первичный диагноз и его причины.
Только на пятый день после
описанных событий, по настоянию
администрации цеха, С. Тонконог
подал заявление на имя
генерального директора комбината с
просьбой расследовать
обстоятельства и причины своего
травмирования.
Обстоятельства и причины
группового несчастного случая, как
того требует Порядок расследования
и ведения учета несчастных случаев,
профессиональных заболеваний и
аварий на производстве, тщательно
исследовала комиссия по
спецрасследованию под
председательством госинспектора
Запорожской госинспекции
промышленной безопасности и охраны
труда в машиностроении,
строительстве и в энергетике В.
Тищенко. Главную причину несчастья
она усмотрела в... конструктивных
недостатках УАЗа, а сопутствующую
— в несовершенстве инструкции по
охране труда для водителя
транспортных средств, в которой ее
разработчики не запретили водителю
откручивать пробку перегретого
радиатора. Однако три члена
комиссии из пяти — председатель
профкома ОАО «Запорожский
абразивный комбинат» Л. Сидоренко,
начальник управления охраны труда
предприятия А. Мотуз и страховой
эксперт по охране труда отделения
исполнительной дирекции Фонда
социального страхования от
несчастных случаев на производстве
в г. Запорожье В. Штенгелов —
воспользовались своим правом на
особое мнение. Суть его такова:
разделы актов по формам Н-5 и Н-1
«Причины несчастного случая» нужно
дополнить еще одним пунктом
следующего содержания:
невыполнение требований
инструкции по охране труда С.
Тонконогом, который, несмотря на
обучение и инструктаж по охране
труда, нарушил правила личной
безопасности, а также не
позаботился о безопасности
пассажира, что является нарушением
требований п. 3.6 Инструкции по
охране труда для водителей
транспортных средств. Кроме того,
эти члены комиссии считают
необходимым указать фамилию С.
Тонконога среди людей, чьи действия
послужили причиной несчастного
случая. Напомним: было установлено,
что профессиональная подготовка С.
Тонконога соответствует
выполняемой работе, он был
обеспечен СИЗ в соответствии с
нормативными требованиям по охране
труда, автомобиль УАЗ технически
исправен, о чем свидетельствует акт
проверки его технического
состояния. Что касается управления
этим транспортным средством, то эта
работа для С. Тонконога не внове, о
чем свидетельствуют
многочисленные путевые листы.
Можно ли не согласиться с
правильностью такой позиции? И
почему мнение преобладающего
большинства членов комиссии не
учтено в ее выводах?
Приводим суждения членов комиссии,
высказанные на вопросы автора
статьи.
В. Тищенко, государственный
инспектор Запорожской
государственной инспекции
промышленной безопасности и охраны
труда в машиностроении,
строительстве и в энергетике:
— Начнем с того, что С. Тонконог не
нарушил требований инструкции по
охране труда для водителей
транспортных средств. Ведь в ней не
учтены конструктивные особенности
бортового УАЗа, как того требуют
Правила охраны труда на
автомобильном транспорте, а
поэтому не описана соответствующая
норма поведения водителя.
Во-вторых, манометр на момент
вышеуказанных событий показывал 95
°С, а это не является точкой кипения
воды. То есть водитель не мог
предусмотреть выброс горячей воды.
Поэтому формально оснований для
обвинения его в причастности к
несчастному случаю нет.
— А к кому же тогда можно
предъявить претензии? Ведь
акцентирование внимания комиссии
на конструктивных недостатках УАЗа
как на первопричине несчастного
случая ничего не решает, фактически
не является стимулом для
профилактической работы.
— Нет, стимулирует. Хотя бы к
пересмотру практики использования
автотранспорта. Так, за указанным
УАЗом, кроме С. Тонконога,
закреплено еще несколько
водителей, значит, настоящего
хозяина у автомобиля нет. За его
техническим состоянием смотрит
механик. Но здесь есть своя
загвоздка. Скажем, в Правилах
охраны труда на автомобильном
транспорте нет такого требования,
как испытание приборов, в частности
манометра, на стенде во время
техосмотра автомобиля.
— Поэтому исправность самого
манометра и достоверность его
показаний под вопросом?
— Не мое дело — предположения и
гипотезы. Я опираюсь лишь на
нормативную базу, какой бы
несовершенной она ни была.
— Тогда обратимся к такой норме,
как ст. 14 Закона «Об охране труда».
Не секрет, что сегодня она работает
не в полную силу, а между тем вопрос
ответственности работника —
исполнителя работ уже перерос в
настоящую проблему. Как Вы смотрите
на это?
— Мне трудно комментировать
упомянутую статью, поскольку она
очень расплывчата, как, кстати, и ст.
13 того же Закона «Об охране труда».
Могу лишь однозначно сказать: они
требуют детализации, уточнения,
чтобы предотвратить их
произвольную интерпретацию.
А. Мотуз, начальник управления
охраны труда ОАО «Запорожский
абразивный комбинат»:
— Чем обусловлено мое особое
мнение по этому несчастному случаю?
Прежде всего, Законом «Об охране
труда», где четко сказано, что
ответственность за нарушение
требований нормативно-правовых
актов по охране труда лежит как на
работодателе (ст. 13), так и на
исполнителе работ (ст. 14). В
частности, на С. Тонконоге, который,
имея за плечами более чем 20-летний
стаж работы водителя, пройдя
обучение, все надлежащие
инструктажи по охране труда,
допустил грубую профессиональную
ошибку. То есть: загнав УАЗ в тень,
не дал остыть двигателю, а сразу
начал осматривать перегретый
радиатор.
— Но водитель ссылается на тот
факт, что манометр не показывал
критическую температуру — 100 °С.
— А кто или что может подтвердить
его слова? Это во-первых. А
во-вторых — я убежден, что С.
Тонконог не случайно надел
брезентовую рукавицу, поскольку он
предполагал выброс кипятка, что, в
конце концов, и произошло. Кстати,
пробки от радиатора не нашли ни в
машине, ни поблизости. Также не
случайно С. Тонконог в течение 5
дней не давал знать ни о себе, ни об
обожженном пальце администрации
цеха, так как чувствовал свою вину.
Также не случайно он не рассказал о
настоящей причине своего
травмирования и в районной
больнице, поскольку мы знаем, какой
листок нетрудоспособности там ему
выдали. Кстати, когда другой
водитель цеха начал перегонять УАЗ
с места происшествия на комбинат,
то должен был долить в радиатор аж 6
литров воды. Вот так С. Тонконог
осматривал машину перед выездом из
гаража.
— Но государственный инспектор
стоит на иной позиции, по сути,
намекая Вам на незнание норм и
правил безопасности?
— Я не собираюсь с ним спорить. Как
говорится, себе дороже. Однако хочу
подчеркнуть то, что формальный
подход к расследованию того или
иного несчастного случая
деформирует понятие социальной
справедливости в коллективе. Ведь
тот, кто травмируется из-за
собственной неосторожности или
откровенного пренебрежения
требованиями безопасности, нередко
получает от государства через Фонд
социального страхования от
несчастных случаев на производстве
значительную материальную помощь,
что обычно отрицательно
воспринимается добросовестными
работниками. Что же касается
отношения администрации
предприятия к нарушителям
законодательства об охране труда,
то ситуация такова: за 10 месяцев 2007
г. у нас к ответственности были
привлечены 12 человек.
Журналистский комментарий
относительно позиций участников
спецрасследования следующий: чем
больше спорных вопросов между
работодателем и исполнителем,
между членами комиссии по
спецрасследованию, тем больше
осознаешь, что, с одной стороны,
имеется в наличии несовершенство
нормативных актов по охране труда,
а с другой — неэффективность
многоступенчатого контроля всех и
за всеми. Эти обстоятельства и
мешают выявлять реальные тенденции
в трудоохранном процессе, а поэтому
делать правильные выводы.
Надежда БЕЗУГЛАЯ,
наш собкор
