В своих
публикациях на страницах журнала
«Охрана труда» автору не раз
приходилось рассказывать о
бюрократической волоките со
стороны работодателей и
представителей некоторых
государственных учреждений, в
частности
санитарно-эпидемиологических
служб, при документальном
оформлении связи
профессионального заболевания с
условиями труда, проведении
расследования причин
возникновения повреждений
здоровья работников. Поскольку в
отдельных регионах твердо
укоренился правовой нигилизм и
процветает беззаконие, к этим
вопросам приходится возвращаться
снова и снова, чтобы поддержать
потерпевших, защитить их права,
ведь, оказывается, судебных решений
для этого мало. Доведенные до
отчаяния «работяги» на местах аж
стонут от несправедливости и
произвола работодателей.
А теперь об этом
более детально.
Более 15 лет тому назад Н. Кухарь был
принят на работу грузчиком в ООО
«Хмельницкий комбинат
хлебопродуктов». «Сначала у меня
был 8-часовый рабочий день,—
рассказал он в письме в редакцию
журнала «Охрана труда».— А начиная
с апреля 1998 г. меня и моих коллег
перевели на 12-часовый график
работы, причем — без нашего
согласия. К тому же увеличили
минимально-обязательную норму
выработки с 25 т (на одного грузчика
за смену) до 37,5 т. Кроме того, у нас
было проведено сокращение штатов.
Были такие рабочие смены, что мне и
моим коллегам приходилось
переносить по 70—100 т груза за смену
— в 10 раз больше, чем предусмотрено
соответствующими нормами. Что
касается перерывов, то они
внутренним трудовым распорядком не
были предусмотрены: у нас даже не
было перерыва на обед. Чтобы
сэкономить 
на оплате нашего нелегкого
труда, руководство общества
вопреки требованиям ст. 100 Кодекса
законов о труде Украины не
начисляло доплаты за работу в
тяжелых и вредных условиях.
Едва выдерживая физические
нагрузки, я решил, было, уволиться с
работы, но потом передумал, а то кто
же тогда будет кормить семью? К тому
же руководство общества как раз
выделило мне путевку в санаторий.
Вот там-то тамошние врачи и
обнаружили у меня заболевание
поясничного отдела позвоночника.
Характерно, что до этого, в ходе
проведения периодических
медицинских осмотров, несмотря на
жалобы, меня признавали вполне
здоровым. Лечения, которое я
получил в санатории, хватило
буквально на несколько месяцев.
После этого в течение 2005 г. я дважды
стационарно лечился в городской
больнице. Чтобы хоть немного
облегчить условия труда, я вместе
со своими коллегами по работе
обращался за помощью в отраслевой
профсоюз, местные органы власти,
однако после этого они лучшими не
стали.
В январе 2006 г. я был обследован в
Винницкой областной клинической
больнице имени Пирогова, где у меня
были выявлены грыжи позвоночника.
Поскольку по заключению врачебной
консультационной комиссии (ВКК)
Хмельницкой городской поликлиники
№ 1 тяжелый физический труд мне был
противопоказан, я попросил
руководство общества предоставить
мне более легкую работу. Но после
этого меня уволили с работы по
состоянию здоровья в соответствии
с п. 40 ст. 2 КЗоТ.
Вот так со мной обошлись в обществе.
Сначала выжали из меня все соки, а
потом, когда я уже не мог по 12 часов
таскать на себе и складывать в
штабеля высотой 2,6 м
50-килограммовые мешки с крупой,—
выгнали меня с работы, как
нерадивый хозяин немощного пса
(хорошо, что хоть не добили). Такая
же судьба постигла и двоих моих
коллег: Н. Семцова и В. Семцова (отца
и сына), которым по заключениям ЛКК
также был противопоказан тяжелый
физический труд.
Еще задолго до увольнения я
обратился по поводу своего
заболевания к областному
профпатологу. Тот сделал
соответствующий запрос в городскую
санэпидстанцию с тем, чтобы это
учреждение предоставило
информационную справку об условиях
труда на моем рабочем месте. Но
сделать это тамошние работники
сразу не смогли, так как
работодатель сначала не хотел
давать им необходимые данные о моей
работе. Он сделал это только месяца
через два, если не больше. Когда
городская санэпидстанция кое-как
составила информационную справку
об условиях труда, я поехал в Киев, в
Институт медицины труда АМН
Украины. И хотя в этом документе не
были отображены все нагрузки, каким
я подвергался, после обследования
столичными специалистами мое
заболевание было связано с
профессиональной
деятельностью.
25.05.2006 г. сообщение о выявленном у
меня профессиональном заболевании
по форме П-3 было направлено в
городскую санэпидстанцию г.
Хмельницкого, в рабочий орган Фонда
социального страхования от
несчастных случаев на производстве
и профессиональных заболеваний
(далее — Фонд), а также руководству
ООО «Хмельницкий комбинат
хлебопродуктов». В городской
санэпидстанции и рабочем органе
Фонда 29.05.2006 г. получили этот
документ, а вот что касается
общества, то руководство сообщило,
что оно его в глаза не видело и
вообще, мол, не знает, о чем идет
речь.
09.06.2006 г. городская санэпидстанция
направила письмо главному врачу
клиники профессиональных
заболеваний Института медицины
труда АМН Украины о том, что в ООО
«Хмельницкий комбинат
хлебопродуктов» сообщение по форме
П-3 не поступило. Тогда столичное
медицинское учреждение направило
его повторно. Но и после этого
председатель правления общества А.
Загурский заявил, что никакого
документа он не получал(?!)
08.08.2006 г. я сам поехал в Киев, взял в
клинике выписанное по моей просьбе
печально известное сообщение,
привез его в Хмельницкий и с
главпочтамта заказным письмом
отослал в общество. 29.08.2006 г.
обратился с письмом к председателю
правления общества, в котором
спросил его, почему не проводится
расследование причин моего
профессионального заболевания,
ведь по Закону это нужно сделать в
течение 10 суток после поступления
сообщения. Поскольку ответа на свой
вопрос не получил, то пришлось
нанять адвоката и обратиться в
суд…»
Дальше, рассказав о судебных
перипетиях, автор письма попросил
поспособствовать ему в проведении
расследования причин
профессионального заболевания,
поскольку без акта по форме П-4,
который составляется в таких
случаях, рабочий орган Фонда не
будет осуществлять
предусмотренных законодательством
возмещений, связанных с
профессиональным заболеванием.
Не знаю как кому, а мне лично было
очень горько и больно читать это,
наполненное отчаянием, письмо
работящего человека. В течение
полутора десятка лет человек
отдавал свои силы предприятию, а
когда от непосильного труда начал
сдавать позиции, то вместо
благодарности и соответствующей
социальной защиты его унизили и
выбросили на улицу. К великому
сожалению, он сейчас не один такой.
И все это из-за бездушия и
черствости новых хозяев жизни,
которые наживаются за счет труда
простых и честных людей, ни во что
их не ставя. Для многих нынешних
работодателей нет ничего святого,
они готовы загнать человека в гроб,
чтобы только иметь от этого выгоду.
Но рано или поздно придется
отвечать за свои неблаговидные
поступки — все ведь под Богом
ходим! Придет время, и Он спросит,
почему обижал ближнего…
Но вернемся к сути дела. Поскольку,
как уже было сказано выше,
руководство общества и дальше
затягивало организацию
расследования профессионального
заболевания, тем самым скрывая его
от учета, Н. Кухарь обратился за
помощью к правосудию. Однако в
судебном заседании представитель
ООО «Хмельницкий комбинат
хлебопродуктов», как и следовало
ожидать, иск потерпевшего не
признал, ссылаясь на то, что, мол,
никакого сообщения о
профессиональном заболевании Н.
Кухаря в адрес ответчика не
поступало, и никаких доказательств,
что это было не так, у ответчика нет.
Но, как выяснилось в судебном
заседании, это утверждение, мягко
говоря, не соответствовало
действительности. Тогда 27.01.2007 г.
горрайонный суд обязал руководство
общества провести расследование
причин возникновения у истца
профессионального заболевания в
установленный законодательством
срок и по его результатам составить
акт по форме П-4.
Однако представитель ответчика не
был бы им, если бы сразу признал
принятое судом первой инстанции
решение законным. На двух с
половиной страницах он подготовил
апелляционную жалобу в
апелляционный суд, в которой с
пристрастием, достойным лучшего
применения, пытался убедить суд
высшей инстанции, что черное
является белым, а белое — черным, а
точнее, что руководство ООО
«Хмельницкий комбинат
хлебопродуктов» является честным и
порядочным, в то время как истец Н.
Кухарь — его антиподом, который «во
время исследования доказательств в
судебном заседании
недобросовестно воспользовался
положенными ему процессуальными
правами, уклонялся от объективного
исследования всех обстоятельств
дела…» Несмотря на витийство
представителя жалобщика, коллегия
судей судебной палаты в
гражданских делах апелляционного
суда сумела разобраться, образно
говоря, где зерно, а где плевелы.
Поэтому, констатировав, что суд
первой инстанции пришел к
правильному выводу, удовлетворяя
требования потерпевшего, отклонила
апелляционную жалобу общества и
оставила решение горрайонного суда
без изменений.
Автору этой статьи уже не раз
приходилось наблюдать, как в
судебных заседаниях, несмотря на
всю очевидность правоты истцов —
потерпевших на производстве,
представители ответчиков (а, это,
как правило, успешные и вышколенные
юристы) без малейших укоров совести
пытались выставить своих
оппонентов проходимцами, высмеять
или поиздеваться над несчастными
за неуместно сказанное ими слово.
Все это делалось для того, чтобы
сбить их с толку, тем самым спутать
их мысли и отбить желание
отстаивать свои интересы. Такое
непорядочное деяние чванливых
адвокатов всегда вызывало у меня
отвращение, ведь разве можно
издеваться над простыми людьми,
которые стали жертвами халатности
бездушных работодателей? Похожее
чувство овладело автором, когда он
ознакомился с содержанием
вышеупомянутой апелляционной
жалобы. Ее, по всему видать, готовил
юрист, который не в ладах со своей
совестью. В этом документе
искалеченного и обездоленного
человека, честно и добросовестно
выполнявшего свои обязанности,
работавшего на экономику Украины,
он пытается выставить
авантюристом, который хочет от
ответчика, чтобы тот сделал для
него что-то незаконное. Сколько же
«гривеников» за это «творчество»
обещал ему заплатить его патрон?
Бесплатно ведь такие вещи не
делаются…
Жертвой беззакония стал и коллега
Н. Кухаря — Н. Семцов. 23 года он
отработал в ООО «Хмельницкий
комбинат хлебопродуктов». За
добросовестное выполнение своих
трудовых обязанностей
неоднократно получал от
руководства благодарности и
денежные премии. Его фотография
была на Доске почета. Но когда из-за
непосильного труда ему 06.03.2007 г.
подтвердили наличие
профессионального заболевания, то
его причины на предприятии также не
расследовали. Вместо этого
должностные лица, которые в
соответствии с п. 82 Порядка
расследования и ведения учета
несчастных случаев,
профессиональных заболеваний и
аварий на производстве должны
осуществлять контроль за
документальным оформлением такого
повреждения здоровья, только
начали разводить руками, мол, а что
мы сделаем — подавайте в суд. Но
есть ли смысл обращаться к
правосудию, если его решения не
выполняются?
Рассчитывать на то, что
публикациями в журнале «Охрана
труда» и других изданиях удастся
повернуть работодателей лицом к
Закону и к людям, не приходится. Это
должны были сделать в свое время
властные структуры, профсоюзы,
народные избранники, которые часто
выступают с высоких трибун в роли
защитников интересов простого
народа. Но, к великому сожалению,
соответствующие учреждения и
государственные мужи в таких
случаях часто, как говорится,
прячутся за ширмой. Так им
спокойнее жить: меньше хлопот, да и
от работодателей иногда что-то
может перепасть. А с бедного
работяги что возьмешь — разве что
анализы. Да и те, вероятнее всего,
плохие.
Чувствуя свою безнаказанность за
игнорирование требований Закона и
издевательства над потерпевшими,
отдельные работодатели так
распоясались и так далеко зашли,
что перестали даже обращать
внимание на решения местных судов.
Но с Фемидой, вообще-то, играть в
кошки-мышки — дело рискованное,
можно нарваться на серьезные
неприятности. И если, несмотря на
это, кто-то позволяет себе такие
вольности, то, значит, уверен, что
чья-то всемогущая рука в случае
чего отведет их.
Кстати, интересно было бы знать, на
чью поддержку рассчитывает
работодатель в данном случае? Этот
вопрос далеко не риторический, ведь
28.11.2006 г., как раз в разгар описанной
бюрократической волокиты,
председатель правления ООО
«Хмельницкий комбинат
хлебопродуктов» А. Загурский был
удостоен почетного звания
«Заслуженный работник
промышленности Украины». Кто же
представил его к этой высокой
награде, кто согласовывал и с кем
эту кандидатуру? Неужели областная
госадминистрация? (Насколько
автору известно, ни одно
государственное надзорное
учреждение, и, в частности,
санитарно-эпидемиологическая
служба на это свое согласие не
давали). Однако же там не могли не
знать о конфликте в трудовом
коллективе и о том, что его
руководитель — ярый нарушитель
Закона, поскольку жалоба по поводу
невыносимых условий труда туда в
свое время была отправлена. Кстати,
представление
работодателей-нарушителей на
звание «Заслуженного работника…»
на Хмельнитчине уже стало
традицией. И об этом неоднократно
шла речь в публикациях журнала
«Охрана труда».
Всей этой волокиты можно было бы
избежать, если бы законотворцы в п.
76 Порядка расследования и ведения
учета несчастных случаев,
профессиональных заболеваний и
аварий на производстве, не
возложили организацию
расследования причин
возникновения профессионального
заболевания и назначение
соответствующей комиссии на
работодателя. Дело в том, что тем
самым они создали предпосылки для
бюрократической волокиты с его
стороны. Ведь из десяти предприятий
негосударственных форм
собственности обязательно
найдется три-четыре, которые будут
«квасить дело», как это делает
руководство ООО «Хмельницкий
комбинат хлебопродуктов», чтобы
скрыть действительное положение
вещей и тем самым сохранить реноме
благополучного работодателя. Так
стоило ли, разрабатывая проект
указанного нормативно-правового
акта, в вопросах организации
расследования причин
профессионального заболевания
полагаться на того, кто его
допустил? Как по мне, то
работодатель вообще не имеет
морального права не то что
организовывать расследование, но
даже входить в состав комиссии. Что
же касается формирования такого
коллегиального органа, то это
должно быть прерогативой
санитарно-эпидемиологической
службы.
Факты бюрократической волокиты,
связанной с решением вопросов о
наличии у бывших работников
профессиональных заболеваний,
невыполнением в этой связи решения
суда в Хмельницком имели место и
раньше. Об этом шла речь в
публикациях «Сладкая каторга, или
Откуда берется безразличие к
людям?», «Повторное рассмотрение
жалобы считаю нецелесообразным»,
«Словоблудие, или Когда милосердие
не в чести», «Круговая порука»,
«Будет свет в конце туннеля!»
(журнал «Охрана труда», № 5, 8, 2004 г.;
№ 4, 2005 г.; № 3, 9, 2006 г.). Кстати
сказать, описанная в перечисленных
материалах волокита длится до сих
пор. И все это потому, что городская
санитарно-эпидемиологическая
служба не выполняет решение суда о
внесении изменений в
санитарно-гигиеническую
характеристику условий труда
бывшей работницы одного из
закрытых акционерных обществ
областного центра.
Вот такие порядки на Хмельнитчине
по соблюдению требований
законодательных и других
нормативно-правовых актов. Сколько
они еще будут длиться — неизвестно,
поскольку никого из чиновников
этот вопрос особо не волнует.
* * *
Пока этот материал готовился к
печати, стало известно, что
руководство ООО «Хмельницкий
комбинат хлебопродуктов» наконец
создало комиссию по расследованию
причин профессиональных
заболеваний, о которых здесь шла
речь. (Это, конечно, похвально, но
кто же будет нести ответственность
за длительное издевательство над
Законом и людьми?) Но и после этого
точки над «i» окончательно не были
расставлены, поскольку, несмотря на
имеющиеся на рабочих местах
грузчиков вредные (тяжелые) условия
труда, приведшие к повреждению их
здоровья, вышеуказанные комиссии в
составленных актах расследования
профессиональных заболеваний не
указали фамилий должностных лиц,
нарушивших законодательство об
охране труда. Следовательно,
потакание нарушителям Закона
продолжается.
Василий СОПИЛЬНЯК,
наш собкор
На снимке:
стоп-кадры: Н. Кухарь за работой.
Фото из архива Н. КУХАРЯ
