В январе 2007 г. на
базе Криворожского горного округа
было создано Криворожское
горнопромышленное территориальное
управление. Каким образом
структурные изменения повлияли на
государственный надзор в регионе?
Какая обратная связь получена от
приближения инспектора к
производству? По этому поводу
состоялся разговор нашего
собственного корреспондента
Леонида БЕЗУГЛОГО с начальником
горнопромышленного теруправления
О. Чередниченко.
— Олег Евгеньевич, если исходить из
позиции, которую отстаивает
Госгорпромнадзор в течение
последних лет, после образования
возглавляемого Вами управления
многочисленным работодателям
Кривбасса дали понять, что для них
время относительного покоя
прошло...
— Во-первых, никто не собирался
скрывать, что главной целью вновь
созданного государственного
органа должно было стать усиление
надзора в горнорудной и нерудной
отраслях. Эта идея вынашивалась не
один год. И необходимость
структурных изменений особенно
почувствовали после 2001 г., когда
заработал Фонд социального
страхования от несчастных случаев
на производстве и профессиональных
заболеваний Украины. Перечислив
определенные нормативами средства,
работодатель, собственник как бы
автоматически избавлялся от
ответственности за состояние
охраны труда на производственных
объектах. А ответственность за
многочисленные происшествия с
персоналом перешла... Ну, конечно же,
на государственного инспектора.
Мол, недостаточно требовательный,
редко бывает на производственных
участках.
Через восемь месяцев после того,
как заработал Закон «Об основных
принципах государственного
надзора (контроля) в сфере
хозяйственной деятельности», имеем
все основания утверждать, что
решение Комитета о создании
отдельного управления было
однозначно правильным и
своевременным. Я просто не
представляю, как пришлось бы в этих
условиях работать силами двух
инспекций в Кривом Роге в
150-километровой отдаленности от
областного центра. Вместо этого мы
сейчас имеем пять самостоятельных
инспекций по надзору (не
контролируем лишь АПК и сферу
соцкультбыта). И, как на ладони, весь
добывающий комплекс Кривбасса,
куда обращены взоры 108 работников
нашего теруправления.
Что касается работодателя, то одним
только приближением инспектора к
производству вряд ли можно было бы
изменить его отношение к
государственной политике в сфере
охраны труда горняков и
металлургов. У нас сейчас нет
значительных конфликтов с
генеральными директорами,
председателями правлений
акционерных обществ, в конечном
итоге, собственниками. Потому что
самой первой (и самой весомой!)
характеристикой работы
государственного инспектора по
охране труда является его высокий
профессионализм. Поэтому при
формировании состава инспекций
задачей номер один ставили
комплектование этих отраслевых
подразделений специалистами
самого высокого уровня, которых бы
впоследствии не обольщала высокая
зарплата должностного лица на
предприятии. А Кабинет Министров и
Комитет поддержали такую позицию
увеличением финансирования
управления на 30%. Поэтому
конкурсный отбор действительно был
проведен так как надо. Без
формализма. И это очень важно!
— Вы не рисковали, что новые люди,
пришедшие главным образом с
производства, вместо желаемой
свежей струи в работу принесут
избыточную толерантность, можно
сказать, даже стеснительность,
элементы товарищества в отношениях
с руководителями служб
предприятий? И вместо усиления
надзора получится другой
результат.
— Нам действительно были нужны
настоящие специалисты, которые
хорошо знают производство
конкретных отраслей. Поскольку
никто никогда не создавал бы нового
управления, руководствуясь лишь
лозунгами, например: «Больше
надзора в горном деле!» или «Новое
качество надзора в металлургии!»
Нас в течение нескольких последних
лет беспокоили проблемы, которые в
начале 2007 г. сформулировались в
конкретные задачи и приоритетные
направления работы. Их несколько. В
горнодобывающей промышленности —
состояние стволов и подъемных
комплексов. Почему этот вопрос
стоит на первом месте? Да потому,
что очень устарели и стали опасными
наши подъемные комплексы,
построенные еще в послевоенные
годы. Нельзя назвать
удовлетворительным состояние
стволов на отметках 0...500 м, которые
были пройдены на первом этапе
разработки месторождения и которые
нуждаются в отдельном подходе,
контроле, а точнее,— надзоре за
этими подъемными комплексами,
поскольку там с большой скоростью
передвигаются подъемные сосуды,
скапливаются люди.
А насколько глубокой является
проблема ведения взрывных работ!
Ежегодно в Криворожском регионе
используется свыше 100 тыс. т
взрывчатых материалов. Не случайно
на базе Криворожского горного
округа, теруправления, предприятий
Криворожского бассейна
систематически проводились и
проводятся совещания, конференции,
посвященные этим вопросам. И нельзя
не отметить, что в течение
последних пяти лет у нас не
зарегистрировано ни одного
несчастного случая, связанного
непосредственно с ведением
взрывных работ.
Но есть еще и обратная сторона дела.
Она касается здоровья всего
населения Кривбасса, а
рудодобытчиков — в первую очередь.
Речь идет о резком уменьшении
применения тротиловых взрывчатых
веществ и замене их
водоэмульсионными. Это задание
определено нашим Комитетом, на него
постоянно обращено внимание
городской власти.
Я не стану фальшивить: здесь мы
имеем ощутимые результаты. Если в
2005 г. безтротиловых взрывчатых
веществ использовали всего 18%, 2006
г.— до 40%, 2007 г.— до 65%, то на 2008 г. уже
утвержден график на применение их в
количестве не менее 90%.
Если проанализировать несчастные
случаи с тяжелыми последствиями,
произошедшие в недалеком прошлом,
то обязательно выйдем на проблему
обеспечения безопасного
использования внутришахтного и
железнодорожного транспорта.
Гибель людей здесь происходит
ежегодно, как и в металлургическом
производстве. Статистика
последнего десятилетия
свидетельствует, что только от
поражения электрическим током на
предприятиях ежегодно гибнут 2—3
человека.
Вот почему работу с новым
инспекторским составом мы начали с
определения упомянутых проблем,
выслушали их точку зрения, видение
путей решения задач. Собственно,
зачисленные в теруправление новые
государственные инспекторы сразу
же стали участниками тех
мероприятий, которые намечались на
том или ином направлении.
— Эти мероприятия составили новую
концепцию надзора в регионе?
— Несколько скромнее — перевели
практический опыт вчерашних
производственников на задачи
текущего момента.
— И уже можно говорить о
результате?
— Главный результат в том, что
работодатели, собственники начали
выделять средства на обновление
оборудования. Это то, о чем
говорилось много лет, а сдвигов
практически не было. То есть, теперь
нас слышат и к нам прислушиваются.
Ведь, согласитесь, одними
предписаниями дело на высший
уровень не поднимешь. Совсем иное,
когда в течение последних двух лет
практически на всех шахтах
применяется стандартный,
заводского изготовления
контактный провод вместо так
называемой катанки. Сегодня весь
подвижной состав — электровозы и
вагоны — прошел техническое
освидетельствование. То есть, речь
идет о том, что это общий результат
работы и теруправления, и
предприятий.
Что касается электробезопасности,
то мы не считаем устаревшей форму
проведения тематических совещаний
с руководителями и специалистами. И
если последние полтора года в
регионе нет пострадавших от
поражения током контактной сети, то
это обстоятельство никоим образом
не дает нам права чувствовать себя
спокойно. Потому что в целом
проблема защиты человека от
поражения электрическим током не
решена, однако такие возможности
ищем. Сегодня в этом направлении
работает наш базовый институт
безопасности труда и экологии в
горнорудной и металлургической
промышленности, этим вопросом
активно занимается Запорожский
электромеханический завод, который
уже выпустил экспериментальные
установки. Они проходят испытания в
Луганской области на шахте имени
Фрунзе. О первых результатах этой
работы речь шла на широком
совещании в Кривом Роге при
участии и разработчиков, и
исполнителей, и тех, кто испытывает
новейшее оборудование.
Не хочу быть неискренним. Определив
четыре приоритетных направления в
работе, в прошлом году мы как-то
выпустили с поля зрения
конвейерный транспорт — он остался
в стороне. Но это — проблема не
только органов государственного
надзора. Есть службы предприятий,
есть руководители среднего звена,
которые ближе к рабочему,
снимающему ограждение, пытающемуся
переступить через конвейерную
ленту. В 2007 г. вследствие похожих
обстоятельств погибли три
человека. Ждать следующих
происшествий мы не стали и уже в
нынешнем году провели на базе
Южного ГОК расширенное совещание,
где поставили задачу обеспечить
100%-ное выполнение требований
единых правил безопасности по
установке необходимых ограждений,
действию всех защитных блокировок.
На сегодня эта работа практически
завершена. Но, к сожалению,
утраченное время обошлось дорогой
ценой.
— Не будем никого удивлять
новизной мысли: ситуация напомнила
бой известного героя
художественного произведения с
ветряными мельницами. Все тот же
организационный фактор. Как его
можно связать с высокой
квалификацией государственного
инспектора там, где он не может
приостановить, опломбировать,
запретить производство, где
человеческое «я» и требования
инструкций должны работать во
взаимодействии?
— Стоять и хватать рабочего или
руководителя каждый раз за руку
(«Так не смей!») — задача для
государственного инспектора по
охране труда не только не является
непосильной, но и не укладывается в
общее содержание его деятельности.
Однако ни одно серьезное
происшествие не обходит
представителя Госгорпромнадзора.
Каждый раз, когда приближаются
праздничные дни, для нас это время
трансформируется в состояние
тревожного ожидания. Так было и в
первой декаде мая. Но все обошлось.
Зато во второй половине месяца нас
поистине захлестнули несчастные
случаи. «Лидером» стала шахта
«Октябрьская» ОАО «Криворожский
железорудный комбинат»: пять
несчастных случаев со смертельным
исходом. Причем в двух речь шла о
естественной смерти. Два человека
погибли на участке ствола «Слепая
центральная», который в течение
последних двух лет
реконструировался. Со временем
возникла необходимость углубления
его с горизонта 1265 м до отметки 1540 м.
На выполнение этих работ заключили
договор с подрядной организацией.
Но прежде чем начать углубление,
необходимо было по специальному
проекту переоборудовать ствол из
клетевого на скиповый. Эти работы
выполняло ОАО
«Кривбассжелезорудком». После
завершения их необходимо было
передать ЗАО «Трест
«Кривбассшахтопроходка». Но ни
одно из предприятий работы
полностью не закончило. Машину в
эксплуатацию не ввели. Однако трест
«Кривбассшахтопроходка» работы
начал. Таким образом, из-за
несогласованности действий,
невыполнения должностных
инструкций начальником, механиком
и энергетиком участка, главным
механиком и главным энергетиком
шахты, а также нарушений со стороны
исполнителей работ произошел
групповой несчастный случай.
В том же месяце вследствие
неисправного стрелочного перевода
был смертельно травмирован молодой
проходчик.
Когда начали расследовать
обстоятельства естественной
смерти двоих рабочих, то
выяснилось, что во время ежегодных
медицинских осмотров у них выявили
гипертоническую болезнь,
заболевание сердца. Но на другой
участок людей не перевели, а молча
дали согласие работать под землей.
Что к этому добавить?
— Таким образом мы опять
возвращаемся к мысли, что
современная идеология
государственного надзора в
значительной мере определяется
уровнем взаимопонимания,
бескомпромиссности отношений
теруправления и работодателей.
— И собственников. А они разные.
Взять хотя бы корпорацию «Арселор
Миттал», ОАО «Криворожский
железорудный комбинат», АОЗТ
«Запорожский железорудный
комбинат»... Там за последние 3—4
года резко изменилось отношение к
вопросам безопасности труда в
лучшую сторону. Сегодня на обучение
персонала, улучшение условий труда
на производственных участках,
приобретение СИЗ и т. д. средств
расходуется больше, чем требуется
действующим законодательством. Но
беда в том, что используются они не
всегда эффективно. Достаточно
сказать, что 80% несчастных случаев
на предприятиях Кривбасса
происходит все из-за тех же
организационных причин. В основе
лежат те причины, которые зависят
от бригадира, горного или сменного
мастера, начальника участка, цеха.
Это те люди, которые занимаются
организацией производственного
процесса. Иными словами, речь идет
об обучении рабочих, инструктажах,
контроле за выполнением работ... И
сегодня видим, что это является
самым слабым звеном, прежде всего в
горнодобывающей отрасли. Я не хочу
сказать, что подготовка
инженерно-технических работников
проходит не на должном уровне. Но,
очевидно, на самом предприятии,
куда специалист приходит после
учебного заведения, его вынуждают
закрывать глаза на некоторые вещи
или в общем делать так, как не нужно.
Приведу пример. В нынешнем году мы
лишили разрешения на ведение
взрывных работ шахты «Октябрьскую»
и «Юбилейную». И не потому, что
персонал технически не
подготовлен. А из-за низкого
уровня организации работ.
Нарушения идут от исполнителей —
подрывника и мастера.
Давайте проследим цепочку
нарушений. Подрывника обучают в ЭТЦ
как нужно делать, а не как не нужно.
Мастер получает образование в
высшем учебном заведении. Там тоже
его учат, как нужно делать. Тогда
каким образом рождаются нарушения?
А рождаются они так, что
исполнители пытаются работать по
упрощенной схеме. И что же? Сто раз
это удается, а на сто первом схема
не срабатывает.
— И тогда возникает странная
коллизия. С одной стороны, имеем
мощную модернизацию производства,
с другой, простите, недостатки
организационного характера. Как
говорят, хотел бы придумать, но не
смог. Как быть дальше? Созерцать,
оставаться на позиции
статистов?
— Решение этого вопроса можно
рассматривать только в плане
четкого соблюдения
технологической дисциплины. Оно
двустороннее. Мы ежегодно
рассматриваем и утверждаем в
Комитете программы горных работ.
Это означает усиление контроля с
нашей стороны, уменьшение уровня
возможных рисков. Скажу откровенно:
сегодня собственник над этим
серьезно задумался и такую нашу
позицию разделяет. Потому что еще
5—6 лет тому назад никто не
согласовывал работы тех же
Полтавского, Южного
горно-обогатительных комбинатов.
А несогласованный план работ — это
возможность повышенного риска.
В регионе за последние 3—4 года
произошло обновление горного
оборудования, его износ уменьшился
на 20—25%. Большое внимание уделяется
состоянию зданий и сооружений,
построенных еще в 50—60 гг. прошлого
века. В их реконструкцию,
обновление тоже вкладываются
большие средства. Так что в этих
вопросах у теруправления и
собственников разногласий нет.
Поскольку функции представителя
государства у инспектора никто не
забирал, то он имеет право
еженедельно присутствовать на
совещаниях по охране труда, которые
проводят первые руководители
предприятий. И высказывать там свою
позицию, свою точку зрения, в
частности и относительно уровня
организации работ. У инспектора
остается в руках также такой мощный
рычаг, как право обратиться в
прокуратуру.
— Мы с Вами подошли к вопросу стиля
работы государственного
инспектора, из чего, в конце концов,
формируется общее впечатление о
самом теруправлении, складываются
определенные внутренние традиции,
по-видимому, и история
коллектива...
— Государственный инспектор есть,
был и будет ключевой фигурой
надзора. И если за цифрами общей
годовой статистики я лично вижу
определенные субъективные и
объективные моменты, то из
общегосударственной позиции нас
должно интересовать одно: хороший
результат, хорошее состояние
охраны труда на поднадзорных
предприятиях. Это — главный вопрос.
Здесь велосипед, как говорят,
изобретать не нужно. Прошедшие
полтора года были для нас периодом
и переоценки ценностей, и поисков, и
размышлений, и выводов. Пришлось
сменить троих начальников
инспекций. К руководству
Криворожской государственной
горнотехнической инспекцией
охраны недр и
геолого-маркшейдерского надзора
вернулся Д. Очкур, на должность
начальника государственной
инспекции промышленной
безопасности и охраны труда на
производствах повышенной
опасности пришел человек «со
скамьи запасных» — В. Озерян. И мы
не ошиблись.
Определенные сложности вызывает
работа инспекторов за пределами
Кривого Рога, тех, кто постоянно
проживает в других городах. Есть
некоторые проблемы с качеством
соблюдения требований должностных
инструкций. Ведь за результатом
работы каждого из инспекторов
стоит не только высокая
профессиональная квалификация, но
еще и внутренняя дисциплина,
чувство личной ответственности.
Они имеют нормальное материальное
обеспечение, мы приобрели каждому
мобильный телефон. Этим людям мы
доверяем, но не стану кривить душой
— и проверяем. Во время плановой
проверки работы государственных
инспекторов особое внимание
обращаем на качество надзора.
Есть ли граница профессионального
уровня инспекторского состава?
Если посмотреть обобщающее, не
только с позиции нашего
теруправления, то скажу однозначно:
нет! Есть проблема законодательных
актов, то, что связывает наши
возможности. Поэтому мы ждем
рассмотрения в Верховной Раде
проекта Закона «Об объектах
повышенной опасности», изменений к
Порядку расследования и ведения
учета несчастных случаев,
профессиональных заболеваний и
аварий на производстве, других
документов. Хотим, чтобы они имели
еще более весомое влияние на
работодателя, особенно в плане
реагирования на каждый несчастный
случай. За нами же, как говорят, дело
не станет!
На снимке:
начальник Криворожского
горнопромышленного
теруправления
О. Чередниченко.
Фото Л. БЕЗУГЛОГО
